МАРК ТИШМАН: ВОКАЛ - ЭТО МОЗГИ, СВЯЗКИ И СЕРДЦЕ
"Человек наиболее близок бывает к совершенству в момент, когда он заполняет резюме при приёме на работу. Вот таких всяких бумажек я написал уйму, где, кстати, упоминал дипломы, но использовать их по прямому назначению не доводилось", - так о себе отзывается победитель "Фабрики звёзд" и мечта любой девушки Марк Тишман.- Готовясь к интервью с вами, первым делом зашла на официальный сайт, и первая фраза, за которую зацепился глаз, - "Ни одной ноты под фонограмму". Это было написано по поводу гастролей в Ростове. Это в принципе ваше музыкальное кредо, или всё же приходится отступать от правила?
- Скажу так: я вообще не умею петь под фонограмму. Это приходится делать в исключительных случаях для телевизионных съёмок, когда просто элементарно нет подобающей аппаратуры, чтобы спеть живьём. Но, к счастью моему, и на телевидении в последнее время всё чаще стремятся делать "живые" съёмки, в частности, для концертов стараются тратиться на звук и оборудование. У меня, простите, были случаи, когда я тупо не попадал в собственную фонограмму. Песни поёшь много раз, на разных концертах по-разному, и заучить, как ты открываешь рот, гораздо сложнее, чем просто спеть.
- Это приятно слышать, на самом деле. Но вернёмся к вашей официальной биографии. Там написано, что мама назвала вас в честь Марка Бернеса. Собственно, и на современной эстраде вы один из очень немногих, кто голому вокалу предпочитает доверительные интонации, столь характерные для того же Бернеса, Утёсова и, скажем, забытого ныне Трошина. Это ваш путь?
- Да, вы знаете, мой путь – это доверительные интонации, потому что у меня лично аллергия на голых вокалистов. Мне когда-то хорошо растолковали мудрые люди, что вокал – это не связки, вокал – это всё вместе: мозги, связки и сердце. Я и стараюсь петь таким образом. У меня есть, с одной стороны, и музыкальное образование, но, с другой стороны, у меня есть просто огромное желание петь и таким образом рассказывать о себе, о других. Мне действительно очень нравятся и Марк Бернес, и Леонид Утёсов. И очень нравится Жак Брель. Это всё люди, которые посредством песен рассказывали жизненные истории. На самом деле, Алла Пугачёва из того же числа. У неё просто в какие-то периоды голос один, потом голос другой, но если она немножечко осипла или охрипла, она всё равно донесёт песню, и порой даже лучше.
- И уже если невольно возникла фраза "ваш путь" по аналогии с песней Фрэнка Синатры "Мой путь", кто из зарубежных исполнителей – прошлых и нынешних - вам близок? Вы уже назвали Жака Бреля, а кто ещё?
- У меня есть из нынешних два человека, которых я обожаю, музыку которых постоянно слушаю. Это Стинг и Адриано Челентано. Причём Челентано мне нравится именно поздний, последние там лет двадцать. Помимо того что это всегда слышно, когда человек честный в своей музыке, но он ещё работает на стыке разных стилей: у него немножко и джаз, и немножко блюз, и поп-музыка абсолютная, и даже классика итальянской эстрады. Это живой симбиоз. И тексты всегда какие-то глубокие – и социальные, и любовная лирика. Для меня он номер один.
- Марк, а вы сами? Музыку, понятно, вы много пишете, а на свои тексты часто прорывает?
- Вы знаете, мне часто задают этот вопрос. И я думаю, надо как-то отследить этот момент. Но чаще это происходит спонтанно, просто так. Можно просто ехать в машине, и вдруг придёт какая-то фраза, за ней ещё одна, бывает, что получается песня. Может присниться. Может накатить где угодно. Это результат какой-то внутренней работы, то есть ты внутри о чём-то переживаешь, о чём-то думаешь, чем-то недоволен, несчастен или, наоборот, чем-то вдохновлен и счастлив, и это внутри живёт-живёт, а потом – бац! – и тебя как будто прорывает.
- Марк, а на какой музыке вы росли?
- Моя семья – это простые, хорошие советские люди…
- Да, конечно, я знаю, что вы мальчик из хорошей еврейской семьи, просто классика жанра: папа – инженер, мама – врач.
- Да, и дома всегда были пластинки, я помню старые ещё виниловые пластинки. Самые простые. Юрий Антонов, тот же Челентано, та же Пугачёва, Леонтьев, ну, вот какие-то такие. А ещё тогда была популярна Вайкуле, её пластинку я тоже помню. Эти пластинки у нас слушали дома, я смотрел концерты по телевизору, а классику я полюбил гораздо позже, когда я переехал в Москву и поступил в ГИТИС. Там мне нужно было петь какие-то оперные арии, оперетту, тогда же я пошёл впервые в Большой театр и стал ходить по театрам, в том числе и на оперу. Пристрастился. Почувствовал вкус к классике.
- Я прочла, что, ещё обучаясь в МГУ или позже немного, вы нашли очень оригинальный способ обучения вокалу у Владимира Хачатурова. Кто был инициатором сделки "английский в обмен на уроки постановки голоса"?
- Он, Владимир Христофорович. Его уже нет в живых, меня привели к нему какие-то наши общие знакомые. Девушка, которую я знал ещё по Махачкале, она работала фониатором в музыкальном училище и знала о моём желании и стремлении петь, научиться этому по-настоящему. Она и сказала: "Давай я тебя поведу и познакомлю с одним из лучших преподавателей". Мы с ним стали заниматься, я учился, жил в общежитии, он понимал, что платные уроки для меня не очень комфортны, и предложил в обмен на занятия вокалом помогать его студентам в английском. И поскольку мы оба испытывали симпатию друг к другу, и ещё потому, что сейчас голоса в основном высокие идут на эстраду, а у меня более низкий голос, и он сам был баритон, поэтому ему было приятно со мной заниматься. И он нашёл вот такой выход. Он сказал: "Марк, а давай-ка ты будешь студентам с английским помогать, а я буду с тобой заниматься". При том, что на его уроки всегда стояли больше очереди, в том числе и тогдашние звезды эстрады.
- Скажите, Марк, у вас есть предпринимательская жилка, или вы всё же из артистов непрактичных? Кто занимается вашими гастрольными и прочими делами? У вас есть импресарио?
- Вообще, я - непрактичный артист очень. Кроме того, я непрактичный человек, и это знают все мои близкие и родные, друзья и просто знакомые. Они знают, что я не очень организованный, особенно во всём, что касается денег. Не очень аккуратный, к сожалению. Возможно, тут ещё сказывается возраст и холостое положение. А может, возраст где-то даже обязывает быть расточительным (смеётся). Зато всем остальным мне приходится заниматься по полной программе. Я пишу песни, пою, покупаю себе костюмы, продюсирую съёмки собственного клипа, я веду передачи, пишу какие-то сценарии, периодически где-то пробую себя как режиссёр – всё в этом роде, но концертами моими занимается очень опытный человек, мой директор, которому я доверяю.
- Прочла, опять же в официальной биографии, что вы играли в сериалах. А помните, в каких? И дал ли вам что-то этот опыт?
- Я после того, как закончил ГИТИС, где только не работал. У актёров же всегда встает вопрос, чем в итоге заниматься и куда пойти на работу. В связи с тем, что у меня было такое неопределенное поле деятельности – вроде закончил факультет музыкального театра, с другой стороны, пишу песни и сам их пою эстрадным голосом, – куда с этим человеку идти? Поэтому я тыкался везде и всюду, где можно было каким-то образом реализоваться и заработать денег. Снимался в рекламе и в эпизодах в каких-то сериалах, названия которых не помню. Пел на корпоративах, в ресторанах. Короче, делал всё, где можно было и заработать, и проявиться творчески. При этом мои самые близкие люди, те же родители, напоминали мне о том самом дипломе МГУ. Они просили оставить все мои потуги и достать запылённый "красный".
- А как у вас с госпожой Удачей? Вам по жизни везёт?
- Я думаю, что везёт. На самом деле, я не могу сказать, что у меня сладкая жизнь, я всего добиваюсь сам и достаточно нелегко и долго. Но я от этого испытываю самый большой кайф. Потому что всё сделано моими руками. А ещё есть рядом со мной друзья, которые, если я в какие-то моменты могу пожаловаться на судьбу, они мне говорят: "Алё, Тишман, посмотри в телевизор хотя бы". И я действительно имею то, о чём мечтал, я же с детства бредил и сценой, и песнями. Например, мне безумно нравился Розенбаум, обожал его, и вот мне выпала удача спеть дуэтом с Розенбаумом. Как мне потом рассказали, он наблюдал за мной по телевизору и сказал: "О, сынок поёт!"
- Если позволите, несколько более личных вопросов. Вы немало путешествовали как с гастролями, так и сам по себе. Есть ли на Земле место, наиболее близкое для вас, такое, где хотелось бы завести свой дом и где хотелось бы растить собственных детей?
- Пока что непонятно. Конечно, в первую очередь там, где близкие и родные люди. Пока их у меня больше всего в Москве. Это родители, мой брат, его семья, племянник мой любимый.
- А как насчет свадьбы, вторую половинку вы уже нашли?
- Нет ещё пока.
- В поиске?
- В поиске? Нет. Я в творческом поиске. А что касается второй половинки, то, по крайней мере, в моей жизни всегда так было: когда ищешь, то не находишь. Тут я совершенно солидарен с автором песни "Любовь нечаянно нагрянет…"
- А кого из композиторов предпочитаете?
- Ой, я очень люблю, как пишет Костя Меладзе. Я действительно считаю, что за последние лет десять – это одно из лучших, что появилось в жанре поп-музыки. У него абсолютно свой стиль, свой почерк, и кто-то, может, скажет, что у него все песни похожие, но они просто объединены его единым стилем, а сами по себе все разные – и тексты его, и музыка. Ещё я считаю, что едва ли не лучшее, что случилось с нашей музыкой за последние десятилетия, – это Земфира. Я её очень люблю. И вообще, хороших авторов много: Матвиенко пишет порой просто прекрасные песни, у Крутого есть много чего замечательного. И у Фадеева, и у Дробыша.
- А вы из старых авторов, советских, что-то исполняете?
- Да, конечно, есть такой композитор Арно Бабаджанян, который мне очень нравится. У Марка Минкова есть прекрасные песни, у Фрадкина. Что-то я всё тезок своих называю (смеется). А Пахмутова! Я вообще считаю, что советская песня - она во многом недооценённая в мире. Мы, скажем, все знаем песни Синатры, тот же "My Way" или "Strangers In The Night", но я уверен, что песни, написанные Пахмутовой, или военные наши, песни Паулса - они как бы остались за "железным занавесом", их мир не знал, потому что они исполнялись на сложном и малоинтересном кому-то тогда русском языке, а на самом деле среди них есть настоящие шедевры.
- Ядром концерта в Израиле станет песня "XX век", на слова Аркадия Арканова и музыку Игоря Крутого, на неё композиционно нанизываются все остальные мелодии той эпохи, но будут несколько песен на идиш. В вашей семье идиш звучал, вы его знаете?
- Я его не знаю, но в детстве слышал. Бабушка-то моя знала. И пока была жива бабушка, то и папа ей мог что-то ответить, это был некий шифр, секретный код, чтобы остальные не поняли.
- А есть идея сделать какие-то концерты-блоки, тематические и на базе музыки ретро, чтобы показать по-новому эти песни? Сейчас ретро возвращается.
- Я знаю, и за рубежом эта тенденция тоже просматривается. Тот же Робби Уильямс сделал в "Альберт-холле" концерт, где перепел старые песни. У нас в России лишь в последнее время стали перепевать старые песни и перестали этого бояться, Но мне очень хочется, чтобы эти песни прозвучали как-то на весь мир. Вы вот сейчас сказали, а я подумал: если как-то грамотно и хорошо, а самое главное, талантливо перевести хотя бы десяток наших великих советских песен на английский язык, они потенциально могли бы стать хитами. Думаю, они способны прогреметь и просто порвать мир. А что касается меня, то в моих концертах и в том, что я везу в Израиль, я пою много любимых песен из советского периода. Одна песня, не буду её называть, потому что это сюрприз, совершенно забытая и редко исполняемая, но когда я её услышал не так давно на YouTube, то просто сошёл с ума. В концерте будет несколько таких песен, но именно эту я ещё никогда и нигде не исполнял.
- И не скажете какая? Секрет?
- Нет, не скажу.
Склярова Е. Марк Тишман: "Вокал – это мозги, связки и сердце" // Mignews.Com. - 2011. - 8 сентября.
