- Да, потому что, иначе родители просто не отпустили бы меня в Москву. Я жил в Махачкале, рос тепличным еврейским мальчиком, и родители видели меня либо инженером, как папа, либо врачом, как мама, либо учителем, как бабушка... Что такое для них артистический мир? Разврат! Но я понимал: чтобы стать артистом - а я мечтал об этом, сколько себя помню, - учиться нужно только в Москве. Решил сделать ход конём - поскольку с английским у меня в порядке, сказал домашним, что хочу поступать в иняз. Они, правда, засыпали вопросами: а почему не в юридический, не на международные отношения или на факультет журналистики? Однако, я знал, что эти специальности требуют серьёзного погружения в предмет, и именно этого хотел избежать. Языки же мне давались легко и могли пригодиться в будущей жизни.

 

 

- Вы знаете, в Дагестане проживали люди примерно тридцати национальностей, и мы не задумывались над тем, кто есть кто. Я, конечно, знал, что я еврей: и бабушка, и мама, и папа мои - стопроцентные евреи, знал, что у нас есть родственники в Израиле, но это не принято было афишировать. Мама моя не знает идиша, а бабушка и папа часто переходили на идиш, когда хотели что-то скрыть от меня и брата. Был один забавный случай, связанный с этим... Моя бабушка преподавала в школе французский - она выросла в Бессарабии и владела несколькими языками, включая немецкий, английский, румынский, украинский, а затем выучила и русский. Так вот, возвращаясь из школы, они с подругой, тоже преподавательницей французского, нередко переходили на этот язык. И однажды соседи, заслышав незнакомую речь, спросили бабушкину подругу: "Женя, ты тоже еврейка?" и, услышав "нет", удивились: "Ну, как же, ты ведь говоришь с Анной Исаевной по-еврейски"…

 

- Наверняка, от неё. Я не учился в английской спецшколе, но у меня были хорошие учителя, я сам любил учиться и в тринадцать лет, став победителем конкурса на знание английского, и меня направили на полгода в Америку по программе обмена школьниками. Кстати, я пел там в детском хоре.

 

- Вся семья хотела, чтобы я научился играть на фортепиано. Мама, окончившая музыкальную школу, мечтала о том, чтобы я мог в компании друзей сесть за инструмент, сыграть что-то и спеть. Я не был прилежным учеником, часто сбегал с уроков, преподаватели звонили родителям, меня разыскивали... Окончив музыкальную школу, можно сказать, с боем, я после этого два года не подходил к инструменту, и только в старших классах вдруг почувствовал тягу к музыке. Я вообще был очень общительным и активным - олимпиады, КВН, художественная самодеятельность, но как-то не соотносил это с серьёзными занятиями музыкой… Когда у меня появятся дети, обязательно приведу их в музыкальную школу. Музыка привносит в душу гармонию, независимо от того, какую профессию человек потом выбирает.

 

- Не извиняйтесь, так оно и было. Но в Москву я ехал без страха, хотя в первые годы действительно, ощущал себя абсолютным провинциалом. Те годы до сих пор словно подернуты туманом - кажется, всё это было не со мной. Друзья по МГУ относились ко мне хорошо, приглашали на вечеринки, встречи, и я охотно отзывался, но наблюдал за всем как бы со стороны. И очень тянуло домой, в Махачкалу. Приезжал на каникулы и думал: Боже, как здесь хорошо, ну зачем я бросил этот милый теплый город? Мои школьные друзья удивлялись: как я, студент МГУ и без пяти минут москвич, могу скучать по Махачкале?! Но у меня была цель... Едва поступив в МГУ, я стал искать выходы на артистический мир. Одна знакомая устроила мне прослушивание в училище имени Гнесиных, и я стал заниматься вокалом частным образом. Давал уроки английского и вырученные деньги платил учителю по вокалу. Я проводил в Гнесинке массу времени, многим казалось, что я действительно учусь в этом училище. Но полностью раскрыться мне удалось, когда уже после иняза поступил в ГИТИС на факультет музыкального театра. Я начал читать серьёзные книги, посещать концерты и спектакли, слушать оперу, общаться с интересными людьми. Для меня эти пять лет учёбы стали годами абсолютного счастья.

 

- Чтение книг, особенно поэтических сборников, нередко вдохновляет меня на новую песню. Порой во мне рождается одна - единственная строка, ради которой хочется написать мелодию...

 

- Это эпизод моей личной жизни - отношения с девушкой, которые, правда, потом не сложились, так что романтического финала не вышло.

 

- Нет, сам. Три-четыре минуты, в течение которых звучит песня, это частичка личного счастья, и я никого не хочу вмешивать в этот процесс.

 

- Перед тем как выйти на сцену с Аллой Борисовной, мы с ней буквально за десять минут отрежиссировали песню "Холодно в городе": где и как повернуться друг к другу, где отдалиться, как держать руки... Но у меня был такой стресс! Представляете, мальчик, которого ещё вчера никто не знал, сегодня выходит перед всей страной в прямом эфире с премьерой собственной песни и в этот же день поёт вместе с самой Пугачёвой!.. В общем, за три минуты до выхода с ней на сцену я вдруг осознаю, что забыл всё, что мы репетировали. В итоге мы сделали всё не так, как договаривались, но, как оказалось, сделали гораздо круче, она была очень довольна.

 

- Говорят, что да. Алла Борисовна - великая актриса, я с юности обожал её, пытался у неё учиться - такой исповедальной, проникновенной манере исполнения, подаче песенного материала, степени актёрского переживания каждого слова… Мне вообще близка эта классическая, духовная традиция песенного искусства.

 

- Так и отношусь, - смеясь, отвечает Марк, - смотрю на ножки и затыкаю уши. Но вообще я редко выбираюсь на другие концерты, времени нет.

 

- Уже нет причин скучать. В Москве работает мой брат, он, как и мама, врач, а вслед за нами перебрались в столицу и родители. Мама заведует отделением в больнице скорой помощи, отец, инженер по специальности, занимает административную должность. А я… Я обожаю Москву, у меня здесь появились любимые места, новые прекрасные друзья, а главное - прекрасная работа. С удовольствием приезжаю и в Израиль. И чтобы познакомить слушателей с моими песнями, и чтобы встретиться с родственниками. В Ашдоде живут моя родная тетя, папина сестра, мой двоюродный брат и племянники, в Беэр-Шеве - родная сестра бабушки, которая практически воспитала моего папу, в Хайфе тоже родные. Так что буду рад вновь посетить землю предков.

 

Зубарев Яков Еврейский мальчик из провинции // Новости недели (Израиль). - 2012. - 26 октября. - с. 36.