– Марк, твоё первое выступление в Твери на творческом вечере Андрея Дементьева запало в душу многим зрителям…
– С Андреем Дмитриевичем я познакомился достаточно обычно, как знакомятся артисты с авторами... Однажды мне позвонили редакторы Кремлёвского концертного зала и сказали, что будет проходить творческий вечер Андрея Дементьева. Не хочу ли я спеть там какую-нибудь песню? Я выбрал «Я тебя рисую»... Потом мои родители, которые смотрели концерт по телевизору, спросили: «Ты не пообщался с Андреем Дементьевым – он так живо реагировал на твоё исполнение, кажется, ему очень понравилось?» Там участвовало столько артистов, разве ему до меня? А потом через пару месяцев раздался звонок: «Марк, привет! Это поэт Андрей Дементьев! Намечаются гастроли, творческие вечера, несколько городов – я, Кобзон и Гвердцители...» Так и началась наша дружба. 

Ещё мальчишкой я любил его песни: «Лебединая верность», «Баллада о матери», «Яблоки на снегу», «Давай попробуем вернуть». Выступая вместе, я открыл для себя самое главное – удивительно тактичного человека, честного, настоящего. Он легко общается с любым, независимо от конъюнктуры и статуса. Он не уйдёт из концертного зала, пока не подпишет всем желающим книги, несмотря на усталость и немалые года. Его концерт никогда не проходит быстро...

Одни из первых совместных гастролей были по Кавказу – часами на переездах в машине делились воспоминаниями, это фантастическое время, которое я храню в памяти. Андрей Дмитриевич рассказывал о своей жизни, как он поступал в Литературный институт, как ночевал на скамейке в парке, как у него складывались отношения с выдающимися преподавателями. Об отце, которого объявили врагом народа, как им приходилось жить в подвале, как отец привил ему любовь к Пушкину и Лермонтову...

В Твери, благодаря Андрею Дмитриевичу, я бываю достаточно часто, и на открытых мероприятиях, и на камерных вечерах. Никогда не ожидаю своего выхода в гримёрке – всегда за кулисами и восхищаюсь, как люди в наше время умеют слушать стихи, это вселяет в меня надежду. Очень символично, что Дом поэзии благодаря Дементьеву возник именно на Тверской земле.


– Знаете, когда я в порядке «живой» очереди попал на прослушивание к самому Константину Меладзе (руководитель «Фабрики звёзд – 7» – прим. автора) – он с улыбкой закивал. Из тысяч демоверсий, которые присылались по почте, он запомнил мой голос… Я уж и забыл, что у меня было «серебро». К слову сказать, участники других фабрик – к примеру, Стас Пьеха – тоже «золото» не получили, но являются «золотым стандартом» самой идеи «Фабрик»… Ко второму месту я отнёсся нормально – слишком был счастлив попасть в этот проект. Тогда уже устал бегать по продюсерам, носить свои песни. А там, конечно, было немного нервно – я ведь чемпион по номинациям, когда участие висит на волоске. Зато дают шанс выкарабкаться, спев, например, в дуэте с известным исполнителем. Так, за три с половиной месяца я спел с Аллой Пугачёвой, Розенбаумом, Лепсом, Арбениной, Аллегровой, Лещенко, Орбакайте – дуэтов у меня было точно больше всех из фабрикантов.

Алла Борисовна по-настоящему спасла меня – мне выбрали достаточно строгий наряд для выступления, а я ещё и пиджак застегнул на все пуговицы, что мешало движению, и она жестом показала мне – расстегни пуговицы, будет легче – я понял, и это спасло номер! Я мысленно уже много раз примерял на себя роль гастролирующего артиста. Поэтому, когда я уже стал артистом – да, уставал, вырубался и, к счастью, так и сейчас происходит, но я даже не могу это назвать работой... Только в шутку могу сказать: «Пойду поработаю...»

Для меня это пусть и звучит пафосно, но с трёх лет, как себя помню, я всегда знал, что буду выступать на сцене. После завершения телепроекта у нас был прекрасный тур – за год 100 с лишним городов, и фантастические перелёты. Помню, с Сахалина мы прилетели в Москву, отработали один концерт и в эту же ночь улетели в Нью-Йорк и там выступали. И на автобусе всё время ездили и застревали в снежных бурях, как это было в Башкирии. Юные фанатки нас караулили, и был такой смешной случай: в город подъезжает наш автобус, а мы в них и спали – утром заспанные, кое-как одетые, лохматые... И девчонки побежали за нашим автобусом – заглянули: «Не, не они», – и побежали дальше... Мы не тянули на тех телегероев, на кого они охотились. С тех пор дружу с Юлей Паршута, Корнелией Манго, а из «фабрикантов» других лет – с Зарой, Викой Дайнеко.



- Для себя я выбрал такой путь, что то, что я делаю на сцене, – это продолжение моей личности. Для меня самое важное – не стоять на месте, развиваться, читать, узнавать, слушать, общаться с интересными людьми. И не бояться острых эмоций, и тогда это отражается на сцене, в песнях, людям со мной интересно и общаться в жизни, и смотреть на меня во время концерта. Так я и построил свой отчётный концерт «О Главном» – то есть обо всём том, что питало, воспитывало, будоражило меня все 10 лет на большой сцене.

 
В формировании моего образа, внутреннего мира, наверное, сыграло свою роль воспитание родителей. Детство у меня прошло в Дагестане. Особой строгости не было, по крайней мере, не на уровне религии, тогда у всех была одна религия – коммунизм с атеизмом. Нет, это было скорее на уровне красоты – из моей детской спальни были видны горы, а до моря всего несколько минут езды. Тогда это воспринималось естественно, а сейчас я думаю – как же мне повезло там родиться! 16 лет своей жизни я прожил в Дагестане. Учился музыке, хорошо учился в школе (как итог – золотая медаль – прим. автора). По обмену полгода я провёл в Калифорнии, в США. Отлично выучил язык и потом легко поступил в МГУ, на факультет иностранных языков. Там добавился в мою копилку и испанский язык.

Первые четыре года в Москве я себя практически не помню – это было время зачарованного созерцания, может, даже страха, что не смогу заниматься тем, о чём мечтаю. Я постоянно думал, как приблизиться к мечте – Сцене, ко всему тому, что меня влекло, что во мне бурлило. Дальше – сумасшедшие годы ГИТИСа, которые я обожаю. Я и есть все те люди, которые мне встречались на пути, меня наполняло всё то, что заставили прочитать в институте, что мне рассказали в МГУ... Параллельно я работал в ресторане, а в ночных заведениях я ни разу не был до 21 года, и тут такой калейдоскоп: вёл свадьбы, корпоративы, что-то где-то продавал, подрабатывал Дедом Морозом, официантом... Жили по-студенчески небогато, но атмосфера была творческая. Ну, а потом в мою жизнь ворвался джаз...



- Я случайно узнал про эстрадно-джазовое училище у друзей. Мне нужны были занятия вокалом, и заведующий кафедрой Владимир Христофорович Хачатуров, к которому ходили все самые главные продюсеры со своими протеже - к нему было не попасть, взялся за меня после прослушивания, но с условием: "Ты будешь преподавать студентам у нас английский, а я буду с тобой заниматься за это вокалом". Может быть, сыграло роль и то, что мы оба – баритоны.

Сейчас, когда я даю интервью – над головой у меня висят портреты четырёх человек, которые больше всех повлияли на меня и мою профессию, – Клавдии Шульженко, Стинга, Аллы Пугачёвой и Челентано. Я бесконечно могу перечислять артистов, которые полюбились мне чуть позже: и Нат Кинг Кол, и Земфира, и Адель, и Нина Симон, Билли Холидей и многие-многие другие... Я счастлив, что постоянно кого-то для себя открываю. Думаю, всё проходит через какие-то фильтры, по каким-то каналам: мозги, душа, связки, опять-таки индивидуальность и в разрезе сегодняшней ситуации, ритм времени, отношение к реальности – так и получается…

– Последние годы как-то особенно «выкосили» любимых исполнителей нашего поколения.
– Джордж Майкл, Уитни Хьюстон, Эми Уайнхаус… Я, как и все мои коллеги, тяжело воспринял их уход, внутренне соболезновал их близким и жалел всех нас, что не услышим новых творений, которые они могли бы создать и от которых мы могли бы испытать невероятные эмоции. Очень жаль, но их уход, по-видимому, объединяет одна тема – она замечательно раскрыта в документальном фильме об Эми Уайнхаус – одиночества, несчастной любви, дурных привычек – алкоголя и наркотиков. Их души – мятежные, талантливые, не нашедшие в этом мире спокойствия и гармонии. Они ушли, но продолжают вдохновлять меня и миллионы людей во всем мире.

– Ты пересекался по работе с Людмилой Гурченко, но близко познакомиться не успел...
– Её талант не смог бы быть для меня больше, если бы я стал с ней общаться, хотя мы даже жили по соседству, на Патриарших прудах. Людмила Марковна совсем рядом жила, недавно открыли мемориальную доску на её доме. Сейчас уже тут всё изменилось, и многие переулки расширили, сделали удобные пешеходные зоны – может, теперь великая актриса и не упала бы, гуляя с собачкой во дворе... Обидно, когда её воспринимают только как комедийную актрису с блеском, перьями, танцами, а ведь она трагическая личность, большой музыкант – обожала и потрясающе пела не только советские песни, но и блюз, джаз. В моём новом концерте будет целое посвящение ей и всем великим артисткам XX века.



– Недавно ты в социальных сетях поздравил своего отца с 70-летием и пожелал ему крепкого здоровья. Расскажи немного о семье, о ближнем круге.
– Пожалуй, самое главное в нашей семье – уважать друг друга, свободу выбора каждого, важность работы – они с пониманием относятся к моей занятости. Брат выручает – хотя бы раз в год всю семью вывозит на отдых... Я своих родителей обожаю и не могу понять, как можно прожить жизнь не ради себя, а ради своих детей. Вначале они не хотели, чтобы я был артистом, а сейчас смирились. Повторюсь – они мне дали свободу, способность любить, вернее, не уметь ненавидеть. А друзей люблю за спонтанность! Самые весёлые вечеринки – это сюрпризы.


– А где отдыхаешь? Чем себя балуешь?
– Отдыхать, если честно, мне комфортнее там, где меня не узнают – в тех странах, где меньше наших соотечественников, чтобы я мог полностью расслабиться. Я не из тех артистов, которые в жизни любят быть на виду. Любимые города – Барселона, Тель-Авив, Иерусалим, Рим и Париж. Я очень люблю Москву и не понимаю тех, кто критикует перемены, нововведения в ней – она становится всё красивее и удобнее. Ирония заключается в том, что поселиться я хотел изначально в тихом арбатском переулке, недалеко от ГИТИСа и музея Цветаевой, но не срослось. Так что в итоге я и оказался на Патриках – в самом популярном месте для массового отдыха, где все на виду... Раньше, когда мимо проходил – гляжу: женщина выходит из дома прямо у пруда с чемоданом – думал, какие-то актёры – ну, как можно жить почти в музее?.. То, от чего бежишь – тебя и настигает. 

Мне нравится в Москве, здесь очень много мест, которые я люблю – весь исторический центр, – и со многими местами что-то личное связано. Себя балую как раз путешествиями, люблю делать аранжировки у дорогих профессионалов, не экономлю на своих концертах, люблю модную одежду, пригласить друзей в хороший, вкусный дорогой ресторан - вот и всё мое баловство. А что касается близких, если есть возможность – всегда дарю деньги (опять-таки свобода!), и очень люблю близким подбирать индивидуальные, коллекционные парфюмы.


– А где отдыхаешь? Чем себя балуешь?
- Я тоже себя иногда спрашиваю: что меня делает по-настоящему счастливым? И отвечаю – мой сольный концерт. В нём я и исполнитель, и актёр, и автор песен – всё вместе. В этом я реализуюсь полностью. А что дальше? Иногда спрашивают – все уже написали книги, пошла такая мода: все занимаются всем. Такое время дилетантов – достал телефон, щёлкнул, и вот ты уже фотограф. Андрей Дмитриевич Дементьев настаивает, что я должен издать свои стихи, но я считаю, ещё не время, я просто очень люблю хорошую поэзию, чтобы становиться живым классиком (улыбается). Я как-то сказал, что по идеалу красоты мне близка Моника Белуччи и крупные планы Татьяны Евгеньевны Самойловой в «Летят журавли»... Журналисты часто мне теперь это припоминают. 

Но опять-таки: мы создаем себе идеалы, а потом влюбляемся в совершенно противоположных людей. Раньше я был более постоянен в отношениях, в любви. В юности вообще был куда более спокоен и размерен, меньше выходил на тусовки, а сейчас появилось больше адреналина, стал чаще влюбляться, жизнь стала более бурной. Зато идеалы красоты остались неизменны...

Вихров Николай Всё о главном Марка Тишмана // Реноме (г. Тверь). - 2017. - №2 (март). - с. 56 - 59.