МАРК ТИШМАН: То, что у меня два высших образования - правда, но я не считаю себя интеллигентным человеком. Корень слова «интеллигентный» - «интеллект» или про­сто «ум». В английском, например, «intelligent» никакого другого значения, кроме «умный» не имеет. У нас же, когда говорят «интеллигентный человек», имеют в виду какой-то особый класс людей. Но я не из тех, кого принято было называть интеллигенцией в Советском Союзе. У меня доста­точно простая семья. Я не такой человек.

 

М.Т.: Обычный. Актёрскую профессию выбрал, потому что мне интересно ставить себя на место других людей. Если ты всерьёз занимаешься актёрством, то, прежде чем играть, нужно понять мотивы другого человека. А для этого человека нужно оправдать, встать на его место, и в этом есть какая-то внутренняя гибкость, какая-то тонкость. Я очень часто оправдываю людей, даже тех, чьи поступки порицаю. Это моё свойство отчасти продиктовано особенностями профессии, но отчасти оно - личностное. Что касается интеллигентности, то для меня интеллигент - это тот, кто очень много знает. А это точно не про меня.

 

М.Т.: Да. Вы знаете, я иногда думаю, учись я сейчас, вряд ли у меня всё было бы так «шоколадно». Теперь всё так строго. А мне очень часто учителя делали снисхождение за то, что я постоянно где-то что-то пел. В МГУ я был поражён, когда узнал, что у меня красный диплом. Чувствовал себя дико неловко. Английский да, я знал, но всё остальное...

 

М.Т.: Факультет иностранных языков МГУ и факультет музыкального театра РАТИ (Российская академия театрального искусства - прим. ред.).

 

М.Т.: От тусовки шоу-бизнеса - да, но, слава Богу, она не репрезентативна для нашего общества в целом.

 

М.Т.: Нормальный человек так жить не смог бы. И творческий человек так жить не смог бы. Потому что тусовка шоу-бизнеса - это прежде всего «понты» и «бабло», именно «бабло», а не деньги. Понты, бабло, пыль в глаза, конфетти, мишура нереальной игры и не очень много творчества.

 

М.Т.: Не в ней и даже не наблюдатель, потому что нет времени наблюдать. И, вообще такой подход к жизни, родом из девяностых, себя изживает. Неудивительно, что сейчас на первое место выходят люди кино, спортсмены, театральные актёры, бизнесмены. Они более успешные, более актуальные, что ли. Им есть что сказать. Наша эстрада уже не отвечает запросам общества. Нам нужны кардинально новые реше­ния, которые вывели бы популярную музыку на иной план, либо нужно действовать по другому принципу. Всё ведь уже сочинено, всё уже сделано, просто нужно это талантливо переработать. Но тусовка нашего шоу-бизнеса пошла по пути абсолютного примитивизма.

 

М.Т.: Копировать тоже можно по-разному и разные вещи. У нас же копируют то, что в принципе в природе наших людей не заложено. Природа русской музыки - мелодика. Мы лучше воспринимаем мелодичную музыку, а нам предлагают вещи, основанные на ритме. Да к тому же примитивные.

 

М.Т.: Сейчас погоду в искусстве делают СМИ. Появляется какая-то абсолютно примитивная песня, да просто - плохая песня, но продюсеры проплачивают этот «шедевр» и радиостанции начинают крутить его в эфире. Потом, глядишь, и другие подхватили почин, и вот уже эта композиция повсюду. Срабатывает эффект узнаваемости. Мы живём в мире, где «хвост виляет собакой». Ценность тех или иных продуктов определяется «количеством просмотров».

 

М.Т.: Да, это во времена моих родителей, когда песню слушали все, означало, что она действительно хит. Сейчас это значит только то, что у её создателей есть деньги на раскрутку.

 

М.Т.: Ну, не всё так страшно. Если песня плохая, то даже самые сумасшедшие ротации не продержат её на плаву дольше полугода, и где-нибудь в караоке спустя месяцы люди будут петь совсем другие песни. Плохая музыка застревает в нас как заноза, а хорошая заставляет сопереживать.

 

М.Т.: По мелодике, по гармонии мне близок Стинг. Элтон Джон. На нашей эстраде безусловно талантливые люди - Алла Пугачёва, Земфира.

 

М.Т.: Я ещё не нашёл своего места в музыке. Пока я просто пишу песни, которые рождаются абсолютно органично. Я их не придумываю. Это честные песни, поэтому у меня их не так много. Наверное, 80% того музыкального материала, который я делаю, я делаю абсолютно без расчёта на успех.

 

М.Т.: Слава Богу! Меня приглашают на телевидение, у меня есть концерты, я пою, люди меня знают, скачивают мои песни. Но иногда мне хочется ещё больших «тиражей», а иногда я боюсь этой массовости. Мне кажется, что она может убить творчество. Но с другой стороны, мы живём в мире, где нужно уметь «продаваться». Сейчас такие времена - балом правит Его Величество Маркетинг. Как всё это соотносится с искусством, где грань, за которой подлинное превращается в пустышку - я не знаю. Лично я, в данный момент, немного ухожу от массовости.

Мне часто говорят: «Марк, тебе нужна такая песня, которая бы отовсюду звучала». Но я пока действую по другому принципу. Наболело - написал, были деньги - записал диск, удалось спеть по телевизору - отлично, кому-то понравилось - ещё лучше. Я не говорю, что занимаюсь каким-то элитарным жанром, нет, я пишу «лёгкие» песни, но даже в этом жанре для того, чтобы быть проданным, нужно от себя много чего отрезать. Но тогда я не вижу смысла заниматься этим. Мне неинтересно делать продукт, который абсолютно ложится в контекст современной поп-музыки. Лучше уж я пойду играть в театр для 100 человек, но не буду сам себе противен.

М.Т.: Возможно, вы правы. Продукты индустрии развлечений сейчас рассчитаны на человека со стёртой индивидуальностью. Поэтому те, кому посчастливилось её сохранить, не охвачены.

 

М.Т.: Скажем так: все они — сублимация моих чувств. Наверное, поэтому я не считаю себя композитором, несмотря на то, что написал песни, которые получили премии «Золотой граммофон», «Песня года» и другие. Каждая песня - это моё и только моё эмоциональное состояние, и я не пишу отдельно музыку и отдельно стихи, рождается всё вместе. Конечно, я могу «делать» песни, но мне это неинтересно. Не зарекаюсь - может быть, когда-нибудь, мне будет интересно взять и написать целый мюзикл, или, допустим, альбом для другого человека. Возможно, это будет лучше, чем мои эмоциональные переживания и гораздо интереснее, «продаваемее», ценнее. Но я - человек упрямый. Может, это и нехорошо, но на данном этапе я хочу работать со своими чувствами.

 

М.Т.: Я записал альбом, который так и называется «Песни про Тебя». Этим альбомом я подытоживаю пору романтического юношеского максимализма. На диске ровно 13 треков, которые отражают меня до тридцати лет.

 

М.Т.: Тридцать один.

 

М.Т.: Я стал жёстче. У меня даже голос изменился - стал чуть хрипловатым. Но внутри я, наверное, остался прежним - человеком, который поздно повзрослел. В эмоциональном плане. И в песнях это очень ощущается - где-то излишний романтизм, местами инфантилизм... В альбоме есть песни, которые абсолютно точно меня характеризуют. На одну из них я буду снимать клип - «Январи». У меня за последние три года не было ни одного клипа. Зато теперь мой клип согласились снять люди, которых я считаю абсолютными гениями в своей профессии: театральный режиссёр Кирилл Серебренников и оператор Михаил Кричман. Их в моей песне ничто не покоробило, хотя я часто сталкиваюсь на каких-то кинофестивалях или театральных тусовках, что изначально к тебе люди относятся как к представителю попсы, с эдаким легким налётом презрения.

 

И в этом сконцентрированы очень сложные эмоции, ведь можно 30 лет гениально играть в театре, а потом сняться в дешёвом сериале и стать невероятно популярным. Но мне нравится менять отношение к себе. Когда люди видят, что ты работаешь профессионально и честно, они начинают относиться к тебе с уважением. Недавно ко мне подошёл один большой режиссёр и сказал: «Марк, наблюдая за всеми звёздами проекта, я вижу, что ты постоянно на какой-то дистанции находишься, оставайся на ней, и продолжай делать своё дело так же честно и искренне, как делаешь». Мне было приятно. Всё-таки деньги — это ещё не всё.

 

М.Т.: Не очень люблю говорить на эту тему, но да. У меня есть свои внутренние жёсткие принципы, которых я никогда не переступлю. Для меня они абсолютно связаны с высшим разумом, с душой.

 

М.Т.: Помогать людям, не воровать, не обижать, быть честным и в профессии тоже, быть искренним, уважать людей, уважать и себя, для того, чтобы к тебе относились соответственно, и, конечно, по возможности отдавать себя на какие-то богоугодные цели, не зацикливаться на деньгах. Конечно, может быть пока у меня нет семьи, тема денег меня не очень трогает. Мне их нужно ровно столько, чтобы я мог записывать песни, куда-то ездить, достойно одеться, нормально, без излишеств, питаться. Вот, пожалуй, и все.

 

М.Т.: Конечно. Я где-то читал, что сейчас возраст вступле­ния в брак увеличился чуть ли не на десять лет по сравнению с временами двадцатилетней давности. Люди задумываются о семье только после тридцати. Я вот подтверждаю эту статистику. Должен же я хоть в чём-то быть как все! (Смеётся — Прим. ред.).

 

М.Т.: Какой-то юношеской «очарованности», сосредото­ченности на внешности у меня теперь нет. Сейчас для меня важнее личность женщины, то, насколько мне с ней легко и интересно. Что касается семьи, то я думаю, моя женщина должна быть гораздо спокойнее меня, и не так сильно поглощена своей профессией. Может быть, это достаточно резко прозвучит, но она будет для меня в какой-то степени помощницей, ну, и я ей тоже буду опорой. Она будет помогать мне выжить в этом суровом мире своей мягкостью, своей мудростью, женской теплотой, при этом она должна быть, конечно же, достаточно умна.

 

М.Т.: И да, и нет. Я влюбляюсь во все талантливое - в талантливый спектакль, талантливую книгу. А что касается романтических отношений, то я мужчина довольно постоянный. Обычно мои романы длятся 4 - 5 лет. Думаю, для человека моего возраста - это срок.

 

М.Т.: Ну, конечно, красота - это ещё и правильные пропорции, стройность, ухоженность. И я всё это замечаю. Просто сегодня меня может привлечь в девушке совсем другое: какие-то её слова, поступки.

 

М.Т.: Мне кажется, что да.

 

М.Т.: Да, но не регулярно. Я, вообще, считаю, что красота и здоровье лица очень сильно зависят от внутреннего состояния, от настроения. Вот я в этом убеждён на все 299%.

 

М.Т.: Когда человек оптимистичен, у него не опущены уголки губ, а радостные морщинки вокруг глаз — они лицо не портят. Когда глаза горят, лицо молодо, когда они тусклые, никакой ботокс не поможет. Он, к сожалению, может только изуродовать. Нет, конечно, в определённом возрасте его, наверное, нужно подкалывать, но во всём нужна мера, везде должна быть гармония, которая правит миром.

 

М.Т.: Мне кажется, это люди, которые горят своей профессией, самоотверженно ею занимаются. Этим мне люди Faberlic очень близки. И ещё я отметил, что у всех у них очень хорошая кожа, они очень ухоженные.

 

М.Т.: Мне кажется - да.

 

Фото Борис Захаров

 

Пора взросления // Страна Faberlic. - 2011. - № 28 (февраль). - обложка, с. 24 - 28.